Becoming. Моя история  - Мишель Обама

Все мы привязались к нашим агентам. Сперва моей безопасностью заведовал Престон Фэйрлэмб, а позже – Аллен Тейлор, который был со мной еще во времена предвыборной кампании. На публике они выглядели молчаливыми и очень сосредоточенными, но всякий раз, когда мы оказывались за кулисами или в самолете, немного расслаблялись, рассказывали истории и шутили. Я их дразнила «добряк с каменным лицом». За эти часы и мили, проведенные вместе, мы стали настоящими друзьями. Мы вместе оплакивали их потери и праздновали важные события в жизни их детей. Я всегда осознавала серьезность работы агентов, жертвы, на которые они шли ради моей безопасности, и никогда не принимала это как должное.

Как и дочери, я старалась, чтобы частная жизнь протекала в стороне от официальной. Я обнаружила, что есть способы не привлекать к себе внимания, когда это необходимо, чему способствовала готовность СБ идти на компромиссы. Вместо того чтобы ехать в кортеже, мне иногда разрешали путешествовать в универсале без опознавательных знаков и с меньшим эскортом. Время от времени мне удавалось совершать молниеносные забеги по магазинам, приходя и уходя, прежде чем кто-либо мог действительно меня узнать. После того как Бо мастерски выпотрошил и разорвал в клочья все собачьи игрушки, купленные персоналом, я лично поехала с ним в PetSmart в Александрии. Одно короткое утро я смогла наслаждаться анонимностью, выбирая лучшие жевательные игрушки, пока Бо, столь же довольный прогулкой, как и я, топтался рядом на поводке.

Каждый раз, когда я могла съездить куда-то без суеты, это была маленькая победа, проявление свободной воли. В конце концов, я была человеком деталей. Я еще не забыла, как приятно вычеркивать мелочи из списка покупок. Примерно через полгода после похода в PetSmart я совершила головокружительный инкогнито-забег по местному универмагу Target в бейсболке и солнцезащитных очках. Охранники надели шорты и кроссовки и даже не взяли наушники, чтобы не выделяться, следуя за мной и моей помощницей Кристин Джонс по магазину. Мы прошли по каждому отделу. Я купила крем для лица от Oil of Olay и зубные щетки. Мы также взяли влажные салфетки и стиральный порошок для Кристин, пару игр для Саши и Малии. И впервые за несколько лет мне удалось самой выбрать открытку Бараку на нашу годовщину.

Я вернулась домой в отличном настроении. Иногда даже самые незначительные события казались невероятными.

Время шло, и я добавляла к рутине новые приключения. Я начала выбираться на ужины с друзьями в рестораны или к ним домой. Иногда я ходила в парк и подолгу гуляла вдоль реки Потомак. Во время этих прогулок агенты двигались впереди и позади меня, но незаметно и на расстоянии. Годами позже я стала покидать Белый дом ради тренировок, заглядывая в SoulCycle и студии Solidcore по всему городу, проскальзывая в залы в последнюю минуту и уходя, как только урок заканчивался, чтобы никого не беспокоить. Самым расслабляющим занятием оказалось катание на горных лыжах. У меня было мало опыта в этом виде спорта, но он быстро стал моей страстью. В первые два года нашего пребывания в Вашингтоне, несмотря на необычайно суровые зимы, я несколько раз выезжала на день с девочками и парой друзей в крошечную горнолыжную зону с точным названием Liberty Mountain[170], недалеко от Геттисберга. Там мы могли надеть шлемы, шарфы и очки и слиться с толпой. Я скользила вниз по лыжному склону, будучи на улице, в движении и оставаясь неузнанной – все сразу. Для меня это было как полет.

Важнее всего – слиться с толпой. Это способ почувствовать себя собой, остаться Мишель Робинсон из Саутсайда в огромном вихре истории. Я связала старую жизнь с новой, личные дела с общественной работой. В Вашингтоне у меня появились новые подруги: пара мам одноклассников Саши и Малии и несколько сотрудниц Белого дома. Их мало заботили моя фамилия или домашний адрес, а больше то, какой я человек. Забавно, как быстро можно сказать, кто действительно хочет быть рядом с вами, а кто просто собирается потом хвастаться знакомством. Мы с Бараком иногда говорили об этом за ужином с Сашей и Малией – о том, как некоторые люди, дети и взрослые, нетерпеливо кружили по нашей орбите, рвались в друзья. Мы их называли «жаждущими».

Я давно научилась держать настоящих друзей поблизости. Я все еще была глубоко привязана к кругу женщин, с которыми мы собирались на субботние игры много лет назад, в Чикаго, с сумками для подгузников, когда наши дети бросали еду со своих высоких стульчиков, а мы так уставали, что постоянно хотели плакать. Подруги помогли мне продержаться, занося продукты, когда у меня не было времени сходить в магазин, отводя девочек на уроки балета, когда я работала или мне просто требовалась передышка. Некоторые из них запрыгивали в самолеты, чтобы присоединиться ко мне в самые бесславные дни кампании и дружески поддержать, когда я больше всего в этом нуждалась. Женская дружба, как скажет вам любая женщина, строится из тысячи маленьких добрых дел, подобных этим, которыми мы обмениваемся снова и снова.

В 2011 году я стала целенаправленно инвестировать и реинвестировать в дружбу, объединяя старых и новых друзей. Каждые несколько месяцев я приглашала двенадцать или около того ближайших подруг провести со мной выходные в Кэмп-Дэвиде, лесистом, похожем на летний лагерь президентском убежище примерно в шестидесяти милях от Вашингтона в горах Северного Мэриленда. Я называла эти собрания «курсами молодого бойца», отчасти потому, что несколько раз в день заставляла всех со мной упражняться (и в какой-то момент попыталась запретить вино и закуски, но эту идею быстро отвергли), но в основном потому, что мне нравится идея строгого отношения к дружбе.

Мои подруги – как правило, успешные, чрезвычайно занятые женщины, у многих из них напряженная семейная жизнь и тяжелая работа. Я понимала, что им не всегда легко вот так уезжать. Но в этом и был смысл. Мы все привыкли жертвовать собой ради наших детей, супругов и работы. За годы, проведенные в попытках сбалансировать свою жизнь, я поняла, что менять приоритеты и заботиться только о себе время от времени – нормально. Мне было более чем приятно размахивать этим знаменем от имени моих подруг. Я хотела создать причину – и даже традицию – для целой группы женщин, чтобы те могли обратиться к детям, супругам и коллегам и сказать: «Простите, ребята, я делаю это для себя».

Выходные на «курсах молодого бойца» стали способом укрыться от внешнего мира, наладить связь и зарядиться энергией. Мы останавливались в уютных, обшитых деревянными панелями домиках в лесу, жужжали по округе на гольф-карах и катались на велосипедах. Мы играли в вышибалы, отжимались и принимали позы «собаки мордой вниз». Иногда я приглашала с собой нескольких молодых сотрудниц и наблюдала удивительное: Сьюзен Шер, которой было под шестьдесят, ползает по полу рядом с Маккензи Смит, моей двадцатилетней планировщицей, футболисткой из университетской команды. Мы ели здоровую пищу, приготовленную поварами Белого дома. Упражнялись под наблюдением моего тренера Корнелла и нескольких морских офицеров с детскими личиками, которые ко всем нам обращались «мэм». Мы много двигались и говорили, говорили и говорили. Объединяли наши мысли и опыт, советовали и рассказывали забавные истории, а иногда просто придавали одной из нас уверенности в том, что тот, кто безжалостно потрошил ее в данный момент, был совсем не единственным подростком или невыносимым боссом. Мы просто слушали друг друга. Прощаясь в конце каждого уик-энда, обещали, что как можно скорее повторим.